Я долго искал и наконец нашел удобный предлог написать эти строки. Формальный повод — день рождения, более того — «полуюбилей» человека, который последние 20 лет, пожалуй, чаще всех иных высокопоставленных персон упоминался в СМИ, причем в реакционно-демагогической прессе исключительно в качестве антипатриотичного злодея и козла отпущения за все грехи государственной власти. На заре политической деятельности — бесстрашного реформатора экономической системы, оставшегося в народной памяти навсегда связанным с ваучерной приватизацией. Потом — руководителя одной из гигантских естественных монополий, который совершил невиданное в истории чудо: сначала превратил ее в крупнейшую в мире высокоэффективную компанию, после чего собственными руками сознательно разрушил. Без преувеличения — «отца» реформы электроэнергетики России, с него начавшейся, им — кто бы знал, какими усилиями! — буквально «пропихнутой» через все препоны отечественных реалий и, по сути, законченной с его уходом из отрасли.
    Можно, наверное, также объяснить мой интерес к Анатолию Борисовичу и некими эзотерическими причинами. Мы почти ровесники, оба родились в июне, следовательно — Близнецы, оба связаны с Санкт-Петербургом (хотя и не имеем глубоких семейных корней в «северной Пальмире»), оба работали в российской энергетике в самый напряженный и интересный период ее развития.
    На последнем хочется остановиться подробнее. Да, вроде бы соратники, но — на разных полюсах РАО «ЕЭС России»: он — первое лицо, я, как говорится, — «в поле, у сохи». И, поверьте, преодолеть стену, отделявшую VIP-зону в офисе холдинга в «Нефтяном доме» на проспекте Вернадского от электростанции или проектного института, оказывалось для рядового служащего гораздо труднее, чем стены Зимнего дворца в николаевскую эпоху. Именно поэтому, получая зарплату в системе, я не мог и не хотел высказываться о своем самом главном руководителе. Мое выступление на публике, конечно, сразу расценили бы как попытку то ли польстить первому лицу, то ли сыграть против него. Во всяком случае, стали бы объяснять с обычных для нашего менталитета позиций неистребимого конформизма и сведения всех побуждений к обретению денежных знаков.
    Да и видел я его «живьем» только издали. Первый раз — в ОДУ Северо-Запада, в 1999 г. Нас тогда, помню, чуть ли не заперли в комнатах и строго-настрого приказали не выходить и не мешать мероприятию. Потом уже рассказывали берущую за душу историю, как лихо отдал рапорт председателю правления наш старший диспетчер и удостоился за это похвалы высокого гостя. Подвиг диспетчера был отмечен благодарностью в приказе по ОДУ и немалой премией, что по тем временам являлось большой редкостью.
    Второй раз я видел Анатолия Борисовича на трибуне в Махачкале, где проходило совещание по вопросам организации работы в осенне-зимний период. Там ему был вручен республиканский орден, а на банкете — сабля кавказского джигита. Третий случай — совсем недавний, в июне 2008 г., когда на одной из конференций подводились итоги реформы, и была запущена последняя акция РАО «ЕЭС России» под названием «Лицом к потребителю!».
    И вот теперь, спустя два года после красочного завершения так называемого «первого этапа переходного периода развития энергетики», я могу считать себя свободным от влияния сиюминутных корыстных обстоятельств. Чубайс А.Б. возглавляет корпорацию «РОСНАНО», не имеет никакого отношения к электроэнергетической отрасли и — добровольно или по принуждению — не высказывается по поводу ее проблем.
    Между тем совершенно очевидно набирает обороты кампания по откату от принципов проведенной им реформы, по замене «птенцов гнезда чубайсова» на новых людей, адекватных нынешним взглядам государственного руководства. Сегодня близкие отношения с бывшим председателем правления РАО «ЕЭС России», причастность к его делу или сочувствие расцениваются, по меньшей мере, в качестве факторов подозрительных и уж точно испортят карьеру в электроэнергетике любому менеджеру. Словом, опасное это лицо, тем более что не состоит в партии «Единая Россия».
    Именно поэтому я и решил, что мое время пришло и теперь можно исполнить давнюю мечту — поговорить, пусть не лично, а посредством журнальной статьи, с человеком, к которому я испытывал всегда такое вот смешанное чувство: уважение, восхищение и… сожаление.
    Я многое хотел бы сказать Вам, Анатолий Борисович, искренне, без предубеждений понять Ваши действия, за многое поблагодарить, со многим не согласиться и поспорить по ключевым моментам реформы отрасли, где проработал 35 лет и, пожалуй, останусь до конца. Наш воображаемый разговор мне показалось уместно изложить не в виде выдуманного диалога — это было бы нескромно, и не в форме прямой речи, что выглядело бы банально, а обращаясь попеременно то к Вам, как будто мы просто сидим, например, поздним вечером у Вас в кабинете, то к нашим читателям.
    Итак, галстуки сняты, помощники и секретари почти все разошлись, Вы расположились в кресле, и Ваши мысли с трудом переходят от только что закончившихся бесконечных переговоров, с виду весьма важных, но, в общем-то, пустых и необязательных, к собеседнику, очень далекому от жизни политиков и топ-менеджеров. Начнем, Анатолий Борисович?
    Прежде всего как раз немного о политике. Здесь мы с Вами единомышленники, за исключением некоторых нюансов, и прошли, вероятно, один и тот же путь надежд и разочарований. Но Вы, помимо эмоций и раздумий, еще и действовали, и эти действия теперь, с расстояния почти в 20 лет, представляются единственно возможными и безусловно необходимыми. В том нелегком времени, в появлении на правительственном уровне представителей убежденных демократов (теперь превратившихся в массовом «патриотическом» сознании в «дерьмократов») и лежат истоки всенародной, мягко выражаясь, нелюбви к Вашей персоне.
    Отметим, что дело тут не в «обмане» граждан при ваучерной приватизации, не в обогащении отдельных людей и обнищании других. Ведь население потеряло по милости властей куда больше денег по иным причинам (например, в Сбербанке СССР или при обменах купюр еще в советский период), чем могло реально приобрести от бумажек, удостоверяющих собственность на часть общественного имущества. Кстати, не стал А.Б. Чубайс олигархом — «владельцем заводов, газет, пароходов», — хотя у него были тогда для этого все возможности.
    Дело в идеологии. Либеральные демократические идеи глубоко чужды подавляющему большинству народов бывшего СССР. Как это ни грустно, демократия западного типа (а какой еще может быть истинная демократия, неужели кремлевской «суверенной»?) отождествлялась, отождествляется до сих пор и будет отождествляться большинством наших сограждан с образом внешнего врага, угрожающего «национальной идее», под которой понимается агрессивное и самодовольное обособление от остального мира, или «национальным целям», главной из которых с незапамятных времен была территориальная экспансия. Поэтому пришедшие к власти на волне глубокого кризиса СССР искренние сторонники иных идей и целей, в том числе и бывшие диссиденты, очень скоро почувствовали набирающее силу после шока 1991 г. сначала неявное, а потом и явное массовое неприятие их мыслей и действий. Одни из них ушли с политической арены в бизнес, в науку, другие — в частную жизнь, но А.Б. Чубайс чуть ли не единственный из той романтической волны, кто остался по-настоящему государственным человеком.
    Я думаю, Анатолий Борисович, что Вы один из немногих, сумевших сохранить свои убеждения на всех постах, во все временные периоды — и в 90-е гг., и в нулевые. И в этом Ваша сила, Ваша слабость и Ваша драма. Вам ведь всегда нужны были не просто большие дела, свершения, а свершения во имя усвоенных и выстраданных в советских условиях принципов свободы — политической, экономической, личной. Но на самом верху властной пирамиды, в окружении тех, кто этим принципам не только не сочувствовал, но испытывал в лучшем случае равнодушие, Вам приходилось либо молчать, либо им подыгрывать (вспомните Ваши слова о благотворности российского «экономического империализма»), либо уходить. Почему Вы окончательно не оторвались от существующей власти, как иные честные политики и бизнесмены? Я думаю потому, что самым главным для Вас всегда было делать дело, за которое Вы взялись. И делать его так, чтобы оно достигло запланированного результата и в нем были отражены, насколько это возможно в действительности, Ваши принципы. Ради этого Вы шли на компромиссы. Вы пережили трагедию политика, за которым следуют всего лишь единицы, но Вам посчастливилось пожать и плоды успеха на поприще преобразователя. Я имею в виду, конечно, в первую очередь электроэнергетику.
    Почему, касаясь свершившейся реформы электроэнергетики, я говорю об «успехе», а не о «триумфе» А.Б. Чубайса?
    Дело в том, что я уверен в невозможности подлинных (а не искусственно созданных) рыночных отношений во всех сферах, относящихся к естественным монополиям. Электроэнергетика, как и железная дорога, и коммунальное хозяйство — скорее, система жизнеобеспечения, да еще и остродефицитная в плане поставок топливных ресурсов, со специфической, единственной в своем роде структурой транспортировки продукции. Реалии таковы: во всем мире любой «рынок электроэнергии», провозглашенный таковым его архитекторами, представляет собой бумажного математического монстра, функционирующего по правилам, в особенностях которых, как говорится, «без поллитры не разберешься». Но не это тема нашего сегодняшнего разговора, об этом я писал и говорил немало, да и не я один. Здесь важно то, что кто бы ни пытался внедрить рыночные отношения в естественномонопольный сегмент экономики с любыми, самыми благими намерениями, его усилия в историческом плане окажутся бессмысленными. Как и всякая попытка создать утопию — хоть коммунистическую, хоть рыночную, даже если внешне это поначалу выглядит безоговорочной победой.
    И потому одна из составляющих моего сложного отношения к А.Б. Чубайсу — сожаление: сколько сил, таланта, сколько знаний и эмоций потрачено зря! Он взялся за, казалось бы, невыполнимое дело, за проект, где должны были воплотиться его политические и экономические убеждения. Путем огромных усилий на исходе краткой либеральной «оттепели» ему удалось не только разрушить оплот монополизма, но и построить основу новой энергетики — энергетики будущего. Увы, сейчас очевидно, что он ошибался, пытаясь подогнать жизнь под прокрустово ложе академической теории, под свою мечту. Результат — обыкновенный передел собственности, перераспределение денежных потоков, огромные транзакционные издержки, сотни паразитирующих структур, сотни тысяч паразитирующих «специалистов», а по сути — не изменилось ничего. Рыночная сказка о свободе и конкуренции, о снижении цен и тарифов, привлечении инвестиций, о появлении новых предпринимателей и менеджеров — честных, квалифицированных и дерзновенных — так и осталась сказкой. Сегодня, нахлебавшись реальности, практически все руководители и рядовые сотрудники, с которыми я общаюсь, задают один и тот же вопрос: «А зачем вообще было нужно затевать такую реформу?».
    Тем не менее я не перестаю восхищаться, как профессионально была осуществлена эта противоречивая реформа, с каким искусством преодолевались сложнейшие препятствия, как тонко осуществлялась «политика возможного»! И это притом, что параллельно шло развитие самого холдинга: РАО «ЕЭС России» в условиях тотальных неплатежей, изношенного парка оборудования, политических игр стало подлинно передовой компанией — по самому большому счету, по всем мировым стандартам. Заслуга руководителя и здесь бесспорна: подобрать менеджмент, поставить цели такого масштаба и упорно добиваться нужных результатов по плечу только личности выдающейся и не жалеющей ни себя, ни других.
    Знаю, что подлинных единомышленников у Вас, Анатолий Борисович, было раз-два и обчелся, это еще одна трагическая особенность Вашей судьбы. Из топ-менеджеров, пожалуй, только Юрий Аркадьевич Удальцов, как и Вы, работал во имя идеи. Многие другие действовали по принципу: бери, что можешь, и не зевай. Ну, скажите, какое дело этим «другим» было до проблем формирования оптового или розничного рынка, не говоря уж о нуждах потребителей? Им бы сервисов увести побольше… Или вот про «золотые парашюты» они всё понимали, закупочные процедуры были им по душе. Но и их Вы заставили выполнять поставленные задачи, и еще многих — не только в компании, но и в государственных органах, в общественных организациях, в СМИ.
    Да, персонал Вам достался, что называется, среднестатистический, а значит, со всеми профессиональными и политическими предубеждениями и прочими особенностями. Сам неоднократно наблюдал, как подобострастно поддакивающие Вам на совещаниях или клявшиеся принародно в верности руководители, оказавшись среди «своих», тут же начинали поносить Вас и «проклятых реформаторов» последними словами. Народ попроще в курилках вообще не скупился на нецензурные формулировки, хотя с удовольствием принимал отраслевые награды и поощрения в подписанных Вами приказах. Заодно доставалось и «дерьмократам» за то, что, по неоспоримым данным, наша энергетика давно управляется из Вашингтона. А потом все дружно шли голосовать на выборах за Жириновского или за Зюганова.
    Но Вы победили неблагоприятные субъективные обстоятельства и среди них самые основные — узость кругозора, косность мышления, непрофессионализм, эгоизм. Вам, пусть ненадолго, удалось вовлечь множество разных людей в небывалую ранее атмосферу созидания, сплоченности ради большой цели, пробудить у них интерес к новым понятиям: энерготрейдинг, эффективность, надежность, риски, окупаемость, экономический анализ, инновации. Появилась масса статей и книг по вопросам современной энергетики, государственного регулирования, стратегии поведения компаний и многим другим. А какому количеству молодежи Вы открыли интереснейшие горизонты модернизации отрасли, которые и не снились предыдущим поколениям! К моменту своего заранее спланированного ухода (выглядевшего победным итогом!) Вы создали новую модель энергетики, где не доставало лишь нескольких завершающих элементов… Сейчас говорят, что останься Вы на своем посту, все это развивалось бы иначе.
    Не означает ли такой панегирик А.Б. Чубайсу и его команде, что я противоречу своему мнению о роли и месте реформы в истории? Нет, не означает. Следовательно, все — и хорошее, и плохое — в чубайсовское десятилетие было зря? Нет, нет и еще раз нет! Это уникальное событие, затронувшее стольких людей, изменившее их судьбы и мировоззрение, не может просто так кануть в лету. Оно останется в умах и сердцах руководителей и молодых ребят, которые станут когда-нибудь тоже руководителями и получат шанс сделать что-либо подобное. Реформа изменила всех, кто в ней участвовал — в хорошую, а иногда и в плохую сторону. Надеюсь, что последнее превратится со временем в редкое исключение.
    Пусть сегодня непримиримые противники главного реформатора электроэнергетики — как личные, так и идеологические — снова пытаются занять лидирующие позиции. Их, как хранящиеся в шкафу старые костюмы, проветрили от нафталина и вынесли на свет божий в надежде, что сезон будет достаточно долгим. Для того, например, чтобы попытаться направить историю вспять, представляя государство в крупнейших компаниях. Но это совершенно бесполезно, время старой энергетики безвозвратно ушло. Увы, эти люди никогда не могли сказать ничего оригинального, даже занимая руководящие посты, и тем более не способны сделать хотя бы малую часть того, что свершил за эти годы мой несостоявшийся собеседник. Масштаб, господа-товарищи, не тот. И талант — он либо есть, либо его нет.
    Ну, вот, Анатолий Борисович, я не буду больше отвлекать Вас от насущных проблем. Спасибо Вам за этот разговор и за то, что я тоже стал частью Вашего дела. Я не вращаюсь в кругах нынешнего бомонда, но встречаюсь со многими простыми сотрудниками РАО «ЕЭС России» и других организаций, которые выполняли в разное время «низовые» функции по обеспечению реформы. Все они с теплотой и даже с тоской вспоминают Вашу эпоху: взбалмошную, с виду хаотичную работу на износ, постоянные неувязки и новые вводные, ожидание переговоров в Правительстве России и в Думе, «мозговые штурмы», споры по юридическим формулировкам, непреходящее ощущение дефицита времени и маячившую впереди неизбежную веху — 1 июля 2008 г. Как же было тогда интересно жить!
    Так получилось, что я «сражался на передовой» очень недолго, когда пришлось организовывать коммерческий учет электроэнергии при запуске оптового рынка в 2003 г. Я не сделал всего, что мог и хотел сделать, но многое повидал за это время и теперь смотрю на себя, на других людей и на события более скептически, чем до начала самого захватывающего периода в нашей энергетике. Это моя жизнь, и я ни о чем не жалею. А Вы, Анатолий Борисович? Не хочется думать, что всё осталось в прошлом...