ЭР: Игорь Алексеевич, вы занимаетесь вопросами повышения энергоэффективности в нашей стране уже более 20 лет. Каковы результаты вашего труда?

И. Б.: Действительно, наша организация является одной из старейших в России, занимающихся названной темой. За все это время могу отметить как успехи, так и неудачи. Например, благодаря нашему участию руководство страны в первой половине 90-х годов прошлого века начало уделять должное внимание проблемам снижения энергоемкости ВВП. В 1997—1998 гг. деятельность Правительства России в данной сфере была достаточно активной, и я думаю, что если бы не кризис 1998 г., закон о повышении энергоэффективности, который был принят в третьем чтении нынешней осенью, возможно, появился бы раньше. Но случилось то, что случилось, и после августа 1998-го государство фактически устранилось от решения вопросов энергосбережения и энергоэффективности. А в 2004 году в ходе административной реформы было сделано заявление, что эта тема вообще не относится к компетенции Правительства РФ.

Поэтому вплоть до 2008 г. наша работа по повышению энергоэффективности в стране ограничивалась уровнем субъектов Федерации, муниципалитетов и отдельных компаний. Некоторые из них добились неплохих результатов. Другими словами, могу отметить очаговый интерес к данной проблематике, особенно в северных районах. Этот интерес понятен: в условиях затрудненности доставки энергоносителей необходима их экономия. Но в целом по стране скоординированной и систематической деятельности в сфере энерго­сбережения не велось.

ЭР: То есть правительственные органы не занимались вопросами повышения энергоэффективности, несмотря на тот факт, что в Энергетической стратегии развития страны такая задача стояло?

И. Б.: Действительно, в названной вами программе было записано, что это направление является стратегически важным для развития России. Однако мнение некоторых правительственных чиновников на этот счет можно сформулировать следующим образом: «Энергоэффективность должна сама по себе повышаться даже при отсутствии каких-либо действий со стороны руководства страны». Собственно говоря, до какого-то момента так и происходило. В период с 2000 по 2008 годы энергоемкость ВВП снижалась более чем на 4% в год. Такой темп — один из самых высоких в мире. В 2007 г. мы вышли на уровень производства 1990 г. и при этом потребляли энергии на единицу ВВП примерно на 35% меньше. Другое дело, что снижение было обусловлено кардинальными структурными изменениями в экономике, а не технологическим фактором, вклад которого составлял максимум 1%.

Правительству пришлось повернуться лицом к проблеме энергоэффективности, когда в стране начался бурный промышленный рост и стал отчетливо ощущаться дефицит энергомощностей и энергоресурсов. Наша экономика столкнулась с ограничителями развития — нехваткой электроэнергии и газа и их дороговизной. Для преодоления этих препятствий потребовалось существенное повышение энергетической эффективности.

Когда мы говорим, что нам не хватает генерирующих мощностей, электросетевых объектов или газа, надо в первую очередь проанализировать, насколько эффективно мы их используем.

Не секрет: благополучное будущее России напрямую зависит от экспорта энергоресурсов. Специалисты ЦЭНЭФ провели соответствующие расчеты и пришли к выводу, что при сохранении высокого уровня энергоемкости или умеренном его снижении в среднесрочной перспективе к 2045 г. наша страна может превратиться в импортера природного газа и угля. Другими словами, при темпах роста экономики на уровне начала 2000-х годов Россия рискует потерять свои позиции крупнейшего экспортера энергетических ресурсов, если не начнет экономить. Это еще один повод для того, чтобы Правительство РФ начало вплотную заниматься данным вопросом.

Отрадно, что после вступления в должность Президента Дмитрия Медведева одним из первых подписанных им нормативных документов стал Указ о повышении энергоэффективности и снижении энергоемкости ВВП на 40% к 2020 г.

ЭР: Насколько реальна эта задача? За счет чего в первую очередь должен быть снижен уровень энергоемкости отечественной промышленности?

И. Б.: Мы исследовали потенциал повышения энергоэффективности и пришли к выводу, что 45% энергии, которую Россия сегодня использует, можно было бы сэкономить, если заместить все энергопотребляющее оборудование лучшими мировыми образцами. Взять, к примеру, такую страну, как Канада. Россия и Канада находятся в схожих климатических условиях, имеют примерно одинаковую плотность населения, сопоставимые экономические параметры, и при этом энергоемкость ВВП Канады на 40% ниже российской.

ЭР: Помимо преодоления пределов роста российской экономики в чем еще важность повышения энергетической эффективности? Какие риски несет в себе отказ от этого направления развития?

И. Б.: Сохранение высокого уровня энергоемкости отечественной промышленности ставит под угрозу энергетическую безопасность России. Кроме того, данное обстоятельство объективно осложняет выполнение нашей страной геополитической миссии гаранта надежных поставок энергоносителей на внешние рынки — тем более в условиях перевода внутренних поставок, например газа, на мировые цены. При таких ценах отечественная промышленность становится неконкурентоспособной. Без модернизации экономики на энергоэффективной основе у России больших перспектив нет.

ЭР: В чем, на ваш взгляд, должна выражаться роль государства в данной сфере?

И. Б.: Как показывает опыт самых развитых экономик, в вопросах стимулирования энергосбережения и повышении энергоэффективности государство играет основополагающую роль. Наша двадцатилетняя практика свидетельствует о том, что без масштабного использования государственных рычагов работа над этой проблемой способна носить лишь фрагментарный характер. Должна быть внедрена система обязательных требований к энергопотребляющему оборудованию, зданиям, сооружениям, а также разработаны общие стандарты учета производства, передачи и потребления энергетических ресурсов. Нужны специальные инструменты государственного стимулирования мероприятий по повышению энергоэффективности. Со стороны государства необходима масштабная информационная и методическая поддержка, в том числе в области подготовки кадров.

ЭР: В ноябре текущего года подписан закон об энергоэффективности. Как вы его оцениваете? Станет ли он действенным механизмом или его постигнет участь похожего нормативного акта 1996 г.?

И. Б.: Сегодняшняя версия закона об энергосбережении и энергоэффективности, на мой взгляд, очень приличная — по сравнению с законом 1996 г., который был совершенной пустышкой и никакой пользы не принес. Нынешний документ регламентирует несколько важных направлений решения поставленных задач, в том числе касающихся деятельности государственных организаций в этой сфере. Например, в отношении приборов учета (кто и в какие сроки должен их устанавливать) или ситуации с лампами накаливания. Также он регулирует вопросы, связанные с энергоаудитом, энергосбережением в жилых зданиях как при новом строительстве, так и в ходе капитального ремонта и эксплуатации. Для России это, можно сказать, новаторский закон.

Конечно, не все в нем предусмотрено, например недостаточно прописаны механизмы прямого действия, как в западном законодательстве. Но изменения можно будет внести позднее при помощи подзаконных актов, и они уже готовятся. А сейчас главное, что принят базовый документ, нельзя было бесконечно заниматься его улучшением.

Нами совместно с АПБЭ разработана Федеральная программа повышения энергоэффективности. После ее принятия и выхода постановления Правительства РФ о запуске в действие механизмов закона об энергосбережении у нас будет полный комплект программных и нормативно-правовых документов. Также предстоит потрудиться над созданием эффективной институциональной системы реализации требований. И если это удастся, то мы приблизимся к достижению намеченной цели — снижению энергоемкости на 40%.

ЭР: Насколько велик потенциал привлечения инвестиций в сферу энергосбережения и энергоэффективности?

И. Б.: Мы рассчитали, что до 2020 г. потребуются инвестиции в размере примерно 330—350 млрд долл. Много это или мало? Достаточно. Модернизируя промышленность, страна получает не только эффект энергосбережения, но и увеличение выпуска продукции при сокращении удельных расходов.

Кроме того, если мы еще раз внимательно перечитаем Энергетическую стратегию Российской Федерации, то увидим, что вложения в топливно-энергетический комплекс до 2020 г. превышают 1 трлн долл. А это значит, что в простое поддержание (даже не наращивание) объемов добычи энергоресурсов на фиксированном уровне придется вкладывать значительные средства. Иначе говоря, при нынешнем уровне энергоэффективности и неразвитости энергосбережения государству и компаниям предстоит осуществлять огромные капитальные вложения без расширения производства.

Энергетическая эффективность — это ресурс, который обходится в 3—5 раз дешевле, чем увеличение производства энергоносителей. В отличие от нефти и газа он распределен равномерно по всей территории страны и имеется во всех секторах экономики. Надо научиться эффективно его использовать.